«Уверен, что в прошлой жизни я был итальянцем», — говорит о себе Андрей Руденский, один из самых популярных и успешных актеров. Европейский образ жизни — во всем, что окружает Андрея, начиная со стильной одежды, любимых блюд, изысканной мебели, предметов интерьера и заканчивая привычками, например, такими как ездить на метро, что в Европе совершенно нормальное явление для известных персон. Гармония формы и содержания — девиз Руденского, который успешно сыграл более пятидесяти ролей в кино и в настоящее время делает первые шаги в новой профессии — дизайнера интерьеров.
— Андрей, давно живете на Кутузовском?
— Нет, всего два года. До этого девять лет жил на Фрунзенской набережной, в «однушке», тридцать один квадратный метр, где со временем мне стало тесно. Я постоянно привозил со всех концов света разные красивые вещи, которые не мог не купить. Очень люблю оригинальную форму. Не боюсь тащить тяжести, переплачивать за перевес багажа в аэропортах… И в какой-то момент понял, что живу как на складе, поэтому задумался о переезде.
— Как нашли в итоге эту квартиру?
— С помощью риелтора, которого мне посоветовали. Друг познакомил с хорошим специалистом — Наташей, она оказалась вполне вменяемым, интеллигентным, профессиональным, мягким человеком. Мы пересмотрели с ней много квартир. Кутузовский — это не моя любовь, но остаться на Фрунзенской не получилось, так как район жутко дорогой и возможности существенно расшириться не было. Переезжать из тридцати в пятьдесят квадратных метров не имело смысла — добавить маленькую гардеробную комнатку и все? Поэтому хотел метраж побольше. Искал месяца три-четыре, пока мне не показали эту квартиру — восемьдесят два квадратных метра. В ней было хорошее соотношение площади и цены. И потом мне всегда нравились ванные с окнами — здесь именно так.
— Когда выбирали квартиру, принципиально искали именно на вторичном рынке? Новостройки не рассматривали?
— Современные дома хороши с той точки зрения, что там свободные планировки, чистое пространство и можно самому все с нуля распланировать, но надо ждать два-три года, пока здание осядет. А мне не хотелось терять время.
— Какой вы увидели вашу квартиру, когда пришли?
— Трехкомнатная коммуналка с жильцами разных национальностей. Она была в ужасном состоянии, но я сразу включил свое инженерно-архитектурное мышление и понял, где что сломаю, уберу и построю… Прежние хозяева хотели расселиться, и я им помог. Когда ломали стены, то увидели там лыко (материал, из которого лапти плетут). И все бобины с электропроводами шли по стенам и потолку. Дом 1932 года, и, судя по всему, тут никто ничего не ремонтировал: ну, может, немножко стены подкрасили да линолеум бросили, поэтому пришлось все полностью менять. Меня это не испугало — понравилось прежде всего то, что здесь можно было в принципе что-то сделать. Квартира хоть и сложная, но интересная: на две стороны, не коридорного типа, что я очень не люблю, поэтому взялся за нее с энтузиазмом.
— То есть вы оказались на Кутузовском по воле случая и вовсе не стремились сюда?
— Да, единственным условием при поиске нового жилья было то, что я должен жить в центре. Правда, сейчас ЦАО сменился на ЗАО, но для меня все равно начало Кутузовского — центр. Это ведь не за Третьим кольцом, а до. Я столичный человек. Для Кутузовского и для такого метража квартира обошлась мне совсем недорого. Купил я ее в 2010 году, а в 2011-м уже въехал.
— Нравится жить на Кутузовском? Кроме того, что вы в центре, какие здесь еще есть преимущества?
— На Фрунзенской, безусловно, было лучше, уютнее. Я открывал балкон и чувствовал себя как в деревне: птицы поют, не слышно ни Комсомольского проспекта, ни Фрунзенской набережной. Тишина, деревья шелестят… А тут дом вроде бы стоит во дворе и не выходит на дорогу, но все равно очень шумно от проспекта. Сначала мне эти звуки сильно мешали, но сейчас уже привык. Кроме того, здесь инфраструктура похуже — не хватает, например, нормальных ресторанов, сплошные «Кофе Хаусы» и «Шоколадницы».
— Ощущаете ли вы трудности транспортной доступности своего района? Все-таки Кутузовский отличается всем известными проблемами…
— Бывает, но, слава богу, не приходится сталкиваться с этим каждый день. К тому же я из тех людей, кто ездит на метро.
— Да вы что! У вас нет машины?
— Нет, я принципиально ее не покупаю и не сажусь за руль. Езжу на метро — это быстро и значительно экономит время, я никогда никуда не опаздываю. Тем более что станция от моего дома в двух минутах ходьбы. Я видел очень высокого уровня звезд Голливуда в Нью-Йорке, которые спускаются в сабвей и ничего, у них корона с головы не падает, например Киану Ривз. Пафос наших знаменитостей почему-то не позволяет им пользоваться подземкой. Я не из таких. Люблю ходить по улицам, магазинам, часто сижу в кафе или ресторанах, словом, не живу за темными стеклами. Езжу либо на метро, либо на такси автостопом и не гнушаюсь при этом услугами наших братьев по СНГ, которые чаще всего весьма вежливые.
Во многом я отказался от собственного автомобиля из-за чудовищной ситуации в Москве с дорогами. Помимо жутких пробок, есть еще грубость водителей, и, как правило, между прочим, на дорогах хамят женщины, независимо от цвета волос. Например, они редко пропускают тебя на пешеходном переходе. Мужчины все-таки вежливее. Общее отсутствие культуры выражается также в том, что все паркуются на тротуарах, где я должен идти, а не машина стоять.
— Как вы относитесь к идее московских властей сделать из проезжих частей пешеходные улицы?
— Это неплохо, но надо насыщать эти зоны запахами — шоколада, кофе, выпечки, поставить везде маленькие магазинчики и кафешки, делать лежаки на газонах. Иначе зачем нужны улицы без машин? Потихоньку уже начали идти по такому пути. В нынешнем году напротив ЦУМа открыли «Камчатку», где вся молодежь разлеглась на траве с пивом и сосисками. Так принято по всей Европе. И это нормально.
— Вернемся к истории квартиры. Когда вы поняли, что будете все сносить здесь? Утверждали перепланировку?
— Конечно! Согласовать пришлось всего одну несущую стену, между гостиной и библиотекой. Мне нужно было большое пространство, и несущая стена — единственное, что мешало. Я ее убрал. Но мы все специально укрепляли. Тут была сварка, пайка, как положено.
— Привлекали каких-либо специалистов — архитекторов, дизайнеров?
— Нет, я сам себе архитектор и дизайнер. Дело в том, что я когда-то учился в Свердловском архитектурном институте, но не окончил его — после третьего курса перевелся в Московское театральное училище имени Щепкина, причем сразу на второй курс. Однако архитектор во мне не умер. Во всех квартирах, где довелось жить (и в съемных, и в собственных), сам наводил красоту. Более того, я хотел бы работать дизайнером. И потихоньку делаю шаги в этом направлении — помогаю с ремонтом, правда, пока только своим знакомым, за легкую благодарность. Очень хотел бы, чтобы мои дизайнерские способности реализовались и увлечение переросло во вторую профессию.
— Как вы «придумали» свой новый интерьер?
— Я как архитектор хожу, размышляю, включаю мозги, представляю картинки — куда что перенести, сломать, и так составляется пазл. Потом я его отменяю, складываю новый и в результате прихожу к какому-то решению.
— Рисуете некий план?
— Нет, никогда. Все — в голове.
— Со строителями проблем не было?
— Я взял прораба по знакомству, показал ему на пальцах, что нужно сделать: это подвинуть, то сломать. Он нанял вполне толковых рабочих. И в итоге я переделал квартиру за фантастические сроки, как мне сказали опытные люди, всего за полгода, причем с полным обновлением стен, потолка, пола, сантехники. Процесс шел ровно, никаких проблем не было, единственное, я не всегда успевал с деньгами. Ремонт — это ведь такой пылесос, который вытягивает из тебя все!
— Как бы вы сами определили стиль вашего дома?
— Если в моей первой квартире преобладал хай-тек плюс немного антика, то здесь — эклектика. Я понял, что чистый хай-тек для меня скучен и холоден. Антик, ар-деко или ар-нуво — слишком музейно. Поэтому тут абсолютная эклектика. Главное в ней (не побоюсь быть нескромным) — присутствие вкуса, который нужен для того, чтобы совместить вещи самых разных стилей и эпох. Основа у меня современная — рамы выкрашены под алюминий, предметы интерьера из разных стран — голландский комод, венецианское зеркало, аргентинская картина… Все это вполне органично вписалось в общий интерьер.
Во время ремонта для меня было главным — дать побольше света, сделать поменьше стен и дверей, хотя вообще без них не обошлось: есть дверь в спальню и туалет. Поэтому в квартире много белого, что увеличивает пространство. И вырезы между комнатами у меня не арочные, а в японском стиле, когда срез идет вертикальный от пола до потолка. Это тоже своеобразный трюк, увеличивающий пространство. Я очень люблю стиль Страны восходящего солнца, но для него нужно еще больше свободного места. Поэтому в квартире все просто, по‑европейски. Я везде ищу гармонию формы, чтобы в каждой линии прослеживался смысл. Жизнь вообще и архитектуру в частности воспринимаю чувственно. Ведь интерьер — это не стол или диван, а некая атмосфера, где тебе должно быть тепло и комфортно.
— Интересная входная группа…
— Я принципиально не хотел, чтобы в квартире был коридор. Друзья спрашивают: а как ты без него? А мне нравится европейский стиль, когда ты открываешь входную дверь и попадаешь сразу в жилое пространство. Обычно в прихожей скапливается много барахла. У меня его нет, все чисто и аккуратно.
У входа стоит комод руки современного голландского мастера — очень талантливый специалист. Над ним висит венецианское зеркало индийского производства. Эти вещи я купил в Москве лет восемь назад на выставке «Роскошь махараджи», которая проходила в ЦУМе. Потом они несколько лет находились у друзей. То есть я заблаговременно собирал предметы интерьера для будущей квартиры.
— Центральное место занимает гостиная, в которой взгляд приковывает черная стена. Почему черная?
— Я всегда хотел сделать такую стену, это очень стильно. Еще до ее появления я увидел в Буэнос-Айресе вот эту необычную черную картину и купил ее, зная, что в новой квартире обязательно будет черная стена. Когда она появилась, здесь был только биокамин и картина. Потом я подглядел у итальянцев идею с пустыми черными рамками на черной стене. И так как найти рамы не проблема, то я быстро эту задумку реализовал. Спасибо итальянцам, для меня они лучшие дизайнеры. Потом купил в дополнение к этому интерьеру черную вазу в Тель-Авиве, которую можно использовать как кашпо. Поставил рядом алюминиевое кресло известного бренда. Увидел его в Москве и понял, что не уйду без него из магазина. Оно мне очень приглянулось. В этой квартире вообще много предметов из хрома — металл радует мой глаз и не кажется холодным. На кресле лежит огромный лисий плед, привезенный из Буэнос-Айреса. Это функциональная вещь, а вовсе не декорация. Его можно бросить на пол и посидеть у камина или укрыться, когда холодно. Пледу уже восемь лет, и он в отличном состоянии — не вытерся и не испортился.
Стол в гостиной со старой квартиры, я его хочу поменять, но пока не вижу ничего, что бы меня устроило. На нем коллекция сердец, которую я когда-то собрал. Все они разные — из камня, керамики, хрусталя, муранского стекла… Кто-то спрашивает: это все твои разбитые сердца? На что я отвечаю: слишком маловато, ребята, будет за столько лет. Что такое — двадцать сердец, разбитых за жизнь? Годочков-то мне уже немало.
— А эта стена отчего пустая?
— Здесь будет висеть телевизор.
— Почему же до сих пор не купили, ведь вы уже два года здесь живете?
— Не знаю даже, видимо, привык уже. Есть книги, поэтому телевизор не нужен. Если и приобрету, то установлю прежде всего хорошие каналы с музыкой и европейскими фильмами, «Дискавери»…
— Гостиная плавно переходит в зону кабинета?
— Да, мне захотелось сделать синий кабинет. Он еще не до конца оформлен, но все синее уже ждет: картины, рамы, светильник, кресло, стены. И будет еще синяя библиотека (стеллажи от пола до потолка). Стол здесь очень необычный — из Китая, с отделкой под старинную травленную амальгаму.
Вот у этого кресла тоже своя история. Я хотел обязательно поставить в квартире вольтеровское кресло. Но в Москве есть лишь дорогие европейские бренды. Тогда я нашел изделие китайского производства, но оно было покрыто технической белой тканью. А я представлял современную обивку ярких, наглых цветов. Подруга привезла мне такой материал из Милана, а знакомый реставратор обшил кресло. Над ним висит картина в красных тонах. Плюс я планирую положить сюда ковер в ярких цветах. Все это будет прекрасно гармонировать друг с другом. Мелочи очень важны. Создавать красоту непросто. Вот этот интересный светильник из старого куска дерева стоит всего полторы тысячи рублей, я его купил на рынке Чатуча в Бангкоке. Посмотрите, как он хорошо вписался в интерьер. У меня талантливый глаз, не буду скрывать. Я вижу оригинальные вещи в куче хлама.
— Да, оригинальных мелочей в квартире действительно много. Вот, например, коллекция буквы А…
— Когда-то в Париже я купил одну букву А и начал собирать их. Потом увидел вот этот кофейный столик в виде большой буквы А, его можно перевернуть, и будет стул. Работа известного английского дизайнера Эндрю Мартина.
Еще одна моя коллекция — ангелы, к которым я неравнодушен. У меня есть старинные ангелы XVIII–XIX веков, храмовые — это так близко моему внутреннему «я»… Покупал их в Москве. В Измайлово работает замечательная женщина, которая привозит ангелов со всей России и продает их. А крылья, которые висят на стене над консолью, я приобрел в Москве, они тоже китайского производства.
— У вас необычные коллекции — сердца, буквы, ангелы…
— Да, еще я люблю цветы, особенно белые орхидеи. Обожаю делать букеты. Один раз меня поразила композиция: бело-зеленые розы с капустными листами. Это так красиво, что можно с ума сойти! Я их подарил Чечилии Бартоли, известной итальянской оперной певице. Не представляю себе интерьера без цветов. Могу вообразить квартиру без собак, рыбок и кошек, а без цветов — нет. Причем только живых. Искусственные сразу напоминают мне кладбище.
— Любовь к цветоводству передалась от родителей?
— Нет, от мамы я унаследовал кулинарные способности. Готовлю много чего, но лучше всего удается паста. В душе я, пожалуй, итальянец.
Красивых мелочей действительно много в квартире, все они что-то значат или чему-то служат. Две гипсовые головы я купил в Мадриде, они мне теперь служат книгодержателями, хотя, конечно, для этого не предназначались. Хромовый светильник в виде киношного фонаря, к которому я неравнодушен, тоже привезен из испанской столицы. Консоль в коридоре была приобретена вместе с венецианским зеркалом и комодом на выставке в Москве. Потом я заказал продолжение консоли, местный мастер сделал мне точно такую же вторую часть в том же масштабе. Получилось очень органично.
На консоли стоят мои самые любимые фотографии. Например, с аудиенции у папы римского Иоанна Павла II. Я посещал его вместе с режиссером Кшиштофом Занусси, который снял фильм по пьесе Кароля Юзефа Войтылы (прежнее имя Иоанна Павла II). Он увлекался театром и писал пьесы. По одной из них был создан сценарий, с автором которого мы и встречаемся. Это фотография моего любимого педагога по сценической речи Натальи Васильевны Шароновой, потрясающей женщины. Вот Хелен Миррен, великолепный человек и гениальная актриса, получившая «Оскара». Я в образе Клима Самгина — моя первая роль в кино. На самом деле это карикатура, которую нарисовали Кукрыниксы. Когда я увидел ее, то было полное ощущение, что они изобразили меня в образе Самгина, хотя между рисунком и фильмом разница лет пятьдесят-шестьдесят. Они словно очень точно предвидели: мой овал лица, прическа, поза нога на ногу, пластика руки, когда курю… Я был поражен!
— Почему кухня красная?
— Сначала хотел сделать ее бежевой, потом серой, потом слоновой кости и в итоге решил красной — ярко, празднично… Я вообще намеренно «бросил» в этой квартире ярких цветов, которых не боюсь — и в жизни, и в одежде, и в обуви у меня так же, как и в интерьере. Поэтому в гостиной — черная стена, библиотека — синяя, кухня — красная. Мне нравится эта пестрота. Вот и в ванной — яркий хром с белым, в современном стиле. Этот оригинальный пол из хрома я нашел в Москве, но делают его китайцы. В ванной был вход на кухню, я его заложил. Поставил душевую кабину, так как не люблю лежать.
— Кухонного стола здесь нет?
— Я питаюсь в гостиной за столом, не люблю кухонные посиделки. Готовлю сам и делаю это очень хорошо. Вообще заметил, что сейчас многие предпочитают питаться именно дома — наверное, потому что так вкуснее, свободнее (в том смысле, что сейчас запрещают курить в общественных местах), можно больше съесть и выпить и т. д. На кухне из интересного — серебряный кувшин из Стамбула для воды (говорят, полезнее пить посеребренную воду). Необычную стеклянную раму, которая висит на стене, я придумал сам и заказал в институте стекла. На входе в кухню висят старинные двухсторонние часы, купил их в Москве.
— Спальня тоже в ярких цветах?
— Нет, она более спокойная. Эта комната еще не готова, но я уже знаю, какая здесь встанет кровать, сейчас решаю, как привезти ее быстрее из Италии. Она будет серая, с высокой спинкой, современного дизайна. Здесь у меня есть старинный деревянный комод, который я купил за две тысячи рублей, правда, реставрация обошлась еще в двести долларов, но это все равно копейки для такой вещи. Старинное зеркало XIX века мне подарила подруга. У его основания находился поддон для цветов, но за сто лет он полностью проржавел, поэтому я его выбросил, сделал черную мраморную плиту под парфюм и закрыл эту нишу, но все-таки небольшое место оставил для растений. Огромный серебряный чемодан — настоящий, но с ним вряд ли, конечно, куда-то поедешь, слишком яркий, будет привлекать внимание всего аэропорта, поэтому он служит у меня предметом интерьера. В спальне еще есть небольшая гардеробная, под которую я отвел целую комнату.
— В доме много картин. По какому принципу вы их собираете?
— Ни по какому, ориентируюсь на собственный вкус, и неважно, кто автор. Есть современные полотна, французская литография XIX века, картины моих друзей и т. д.
— Скажите, каким производителям отдаете предпочтение?
— Предпочтений нет. Сейчас много хорошего делают китайцы, но для тех, кто занимался ремонтом, это уже не секрет. Люди едут в Поднебесную и привозят оттуда полные вагоны — начиная с сантехники, плитки, полов и заканчивая светильниками, мебелью, посудой… Китай делает сейчас все — и копии известных брендов, и собственные вещи, действительно достойные. Но для меня все равно Италия — это номер один. Уверен, одну или несколько своих прошлых жизней я точно был итальянцем.
— Поделитесь ремонтными советами с нашими читателями. Как правильно подходить к обустройству своего жилья?
— Необходимо чувствовать душой и не доверять слепо чужому мнению, настаивать на своем. А главное — попытаться представить себя в пространстве. Англичане говорят: «Мой дом — моя крепость». Я не знаю, насколько это должна быть крепость, но дом всегда отображает хозяина. Вот мы при общении с человеком считываем с лица информацию о нем — умный он или глупый и т. д. Дом — такой же носитель сведений о владельце, он может многое рассказать. Поэтому нужно довериться внутреннему голосу и не бояться смелых решений. Очень многие оформляют квартиру традиционно: чистенько, аккуратненько, а-ля евроремонт… Не надо осторожничать. Вам жить в этом доме много лет, и важно, чтобы в нем было комфортно — раз, он вам не наскучил — два.
— Скажите, нет ли снова желания расшириться?
— Когда я переезжал сюда, квартира казалась огромной. Через месяц стал уже думать, что хотелось бы спаленку попросторнее, кухоньку побольше, ванную пошире, да и гардеробную тоже. Поэтому сейчас я думаю, что для одного человека даже метров сто двадцать — это немного.
— Вообще, какое место в вашей жизни занимает дом?
— Большое. Я всегда сюда стремлюсь, особенно когда уставший. Не могу ночевать у друзей на даче, когда после ужина все остаются, мне нужно в любом состоянии ехать к себе. Люблю просыпаться дома.
— Москвичи часто мечтают обзавестись загородным коттеджем…
— Нет, это не про меня, я абсолютно столичный житель. Могу поехать на природу к кому-то в гости, но не более того. Люблю, чтобы все было рядом, близко, функционально. Терпеть не могу по два часа куда-то добираться. Моя стихия — город: чтобы было шумно, ездили машины. Я урбанист в этом смысле совершенный.
— Как вы предпочитаете отдыхать и часто ли удается?
— Реже, чем хотелось бы, к сожалению. Чаще получается все-таки по работе, это, не скрою, приятнее, потому что «все включено». Если вырываюсь сам, то это может быть два-три дня в Европе или неделя на пляжах Таиланда. Горы, лыжи, палатки, походы — не моя история. Мне нужна архитектурная красота, запахи кофе или круассанов в Париже, вкус итальянского вина… Любимые города — Рим, Венеция, Париж, Берлин, Амстердам, Нью-Йорк, Бангкок… Испания меньше нравится, не берет она меня за душу. Разве что только фламенко.
— Если бы не Россия, то где хотели бы и могли жить?
— Или в Италии, или в Нью-Йорке, который я люблю потому, что это, как и Москва, не сонный город. Все лучшее, что происходит в Америке, как мне кажется, сосредоточено именно в Нью-Йорке, особенно культурные события. Мне там очень приятно и уютно, как это ни парадоксально звучит для мегаполиса. Это вовсе не каменные джунгли, как нас в свое время пугали в советской программе «Международная панорама», далеко не так. Кругом фонтаны, скверы, цветы, деревья, много работ малых архитектурных форм, которыми там овладели в совершенстве. В Москве такого близко нет. Вот Лос-Анджелес для меня скучный город (нужно быть звездой Голливуда, чтобы там жить), а Нью-Йорк нет.
— Современная Москва вам нравится?
— Не всегда. Нам, к сожалению, нечем похвастаться перед мировой архитектурой. «Москва Сити» — это совхоз рядом с «шанхаем» (небоскребы рядом с хрущобами). Даже сталинские высотки или дома на Тверской или Кутузовском с лепниной (сталинский ампир) намного красивее.
— То есть вы принимаете старую архитектуру, но отвергаете современную?
— Кое-что одобряю, но частично. Из построенного в последние годы мне нравится жилой дом напротив «Мосфильма» — высоченный, несуразный, но его можно считать предметом гордости. Единственное, он визуально уничтожил район и «размазал» все пяти- и девятиэтажки вокруг. Стоит себе особняком, но мне он по душе. Я считаю очень красивой площадь на Белорусской: бизнес-центр рядом с белым храмом — это абсолютно по‑европейски.
Однако не всегда у нас присутствует мировой вкус. То ли люди варятся в своем соку, то ли только начинают замечать изящное… Мы ведь большую часть жизни видели вокруг себя серый город, а в Европе люди с рождения живут в красоте, в ней рождаются, она постоянно их окружает, и это насыщает клеточную память. У нас этого, к сожалению, нет.
— Есть у вас в Москве любимые места?
— Всегда любил Патриаршие пруды. Я бы с удовольствием там жил, но у меня нет нефтяной вышки. Люблю ходить по Тверской, часто захожу в книжный магазин «Москва» или попить кофе в Камергерский переулок. Тверская очень сильно изменилась за последнее время в лучшую сторону. Помню, когда там вырубили липы, которые росли много лет, улица года два стояла лысая и скучнейшая, и все тротуары были запаркованы машинами. Сейчас хотя бы поставили гранитные вазоны для маленьких кустарников и цветов. И автомобили убрали. Хоть как-то облагородили.
Алёна Дымова
