Стрельна в последние годы на слуху. Название Константиновский дворец то и дело мелькает в сводках новостей. И к сожалению, в настоящее время почти не ассоциируется с Петром Великим. Все больше с современными реалиями и политическими деятелями. И уже не ждешь здесь встречи с Петром, хотя существующая ныне парадная представительская функция стрельнинской резиденции это как раз то, что желал видеть первый русский император. Изменилось даже наименование парадного ансамбля. Название Дворец конгрессов мало говорит о богатой стрельнинской истории.
Но, к счастью, есть в Стрельне места, которые помнят Петра, где можно почти физически почувствовать его присутствие. И это в первую очередь его дом, который сравнительно недавно стал музеем, официальное название которого Дворец Петра I в Стрельне. Несмотря на скромность и лаконичность убранства фасадов, на совсем небольшие размеры, несопоставимые с масштабами главного стрельнинского дворца, здание это притягивает взоры проезжающих по бывшей Петергофской дороге к летней императорской резиденции Петергофу. Петр Алексеевич наблюдал эти места и долину реки Стрелки несколько с другого ракурса. Трасса старой дороги, пролегавшей вдоль южного побережья Финского залива, и проложенной здесь еще до Петровской эпохи, проходила по нижней террасе, у подножия геологического Литоринового уступа, берега Древне-Балтийского моря. Обозревая снизу вверх террасу, Петр не мог не оценить заметных преимуществ строительства на ней дворцов и усадеб, самой природой поднятых на торжественный постамент. Владельцы же и гости имений, которые должны были здесь появиться, как предполагал великий преобразователь России, получали свои преимущества — им сверху открывался прекрасный вид на обширное водное пространство, строящуюся новую российскую столицу и морскую крепость Кронштадт. «…Легко понять, что этот проспект не может не быть приятным как со стороны дворов на возвышенности, так и для тех, которые едут по морю, имея панораму перед глазами…» — рассказывал в своем описании Петербурга 1718 года путешественник Геркенс. Идея этого «проспекта» появляется у Петра, по-видимому, достаточно рано, уже в первые годы после начала строительства Санкт-Петербурга. Центральным ансамблем в грандиозной системе Петергофской дороги, протянувшейся более чем на пятьдесят верст вдоль побережья Финского залива, по первоначальным замыслам Петра должен был стать именно стрельнинский дворцово-парковый комплекс. Выбор места был обусловлен в первую очередь наличием здесь двух достаточно полноводных рек, более крупная из которых Стрелка и дала название усадьбе. Главным акцентом новой парадной царской резиденции должны были стать фонтаны, для питания которых необходимо было обилие воды. Реки позволяли решить эту проблему.
В 1710 году территорию побережья залива начали делить на участки. По распоряжению царя в Стрельне выделили землю для строительства парадного дворцово-паркового ансамбля, в Петергофе же планировали расположить частную усадьбу Петра. К непосредственному строительству приступили в начале следующего, 1711 года. Отправляясь во главе войска в Прутский поход, Петр в новой российской столице оставляет своего ближайшего друга и сподвижника, генерал-губернатора Петербурга и Ингерманландии Александра Меншикова. Царь составил список работ, которые необходимо было выполнить в период его отсутствия на берегах Невы — «что надлежит зделать по отъезде нашем». Датирован этот документ 13 января 1711 года. В числе прочих было там и распоряжение, касающееся Стрельны: «Также зделать скотной и птичей двор Стрелиной мызе и пару изб для приезду и, ежели не трудно, то хотя маленкую сажелку для рыб». Упомянутая в документе «пара изб для приезду» появилась в Стрельне в том же 1711 году, став прообразом существующего ныне дворца. Пока мы не можем достоверно утверждать, что строительство «изб» велось сразу на том месте, где ныне стоит Петровский дворец. Известный Петербургский исследователь Сергей Горбатенко считает, что распоряжение 1711 года относится к другому комплексу построек. Но очевидно, что к 1716 году дом для царя располагался уже на нынешнем месте. И именно там 10 мая 1716 года Александр Меншиков после осмотра вместе с архитектором Бартоломео Растрелли места будущего сада резиденции «прибыл в государев дом, кушал вечернее кушанье; по кушанье по забавах лех опочивать». Строился «государев дом» как частная жилая постройка, изначально не предполагавшая представительской функции. Создание парадной резиденции требовало частого присутствия здесь Петра, который контролировал все процессы и делал распоряжения по любым вопросам, включая и самые мелкие: о выдаче инструмента для разных работ, о выдаче свеч и бумаги, о покупке угля для отопления.
Супруга нередко сопровождала Петра в его передвижениях. Потому ей выделялись отдельные покои в доме. Стрельнинский дворец был трехчастный. В центральном объеме располагались сени, а также кухня и столовая, с запада и востока — мужская и женская половины.
Несмотря на незначительные размеры, дворец не был построен единовременно. Центральная часть здания является наиболее старой. Но ее постройкой дело не ограничилось. Дворец пришлось расширить уже спустя несколько лет. Осенью 1718 года и в начале 1719-го была сделана пристройка к западной части здания, а через несколько месяцев подобный же флигель появился и с востока. К нему пристроили мыльню — баню для царя. А годом позже по приказу Петра надстроили мезонин над центральной частью здания, в котором расположился парадный зал с входными сенями. На этом завершаются строительные эксперименты Петра здесь. Царский дом приобретает тот вид, который мы имеем и сегодня. После создания парадного зала несколько изменяется назначение этой постройки. Помимо исключительно жилого интерьера она приобретает и представительские функции. А потому становится не только «государевым домом», но и дворцом. Вероятно, здесь должно было быть отмечено в случае неблагоприятной погоды очень значительное для Петра событие — закладка главного парадного стрельнинского дворца, которое состоялось в конце июня 1720 года.
К сожалению для Стрельны, этот 1720 год стал переломным в замыслах Петра. Место, где расположился Петергоф, при детальном рассмотрении оказалось более выгодным для создания парадного дворцово-паркового ансамбля. Сказались и субъективные причины; и в конце этого года Петр Великий принимает решение о создании главной парадной летней резиденции царского двора на территории Петергофа. Акценты в строительстве смещаются в этом направлении. Стрельнинские работы при этом не прекращаются, но значительно сокращается их масштаб и замедляются темпы. Петр продолжает посещать Стрельну, но его визиты сюда становятся более редкими. Последний визит императора в Стрельну датируется августом 1724 года, когда по его приказу завершают каменное строительство в большом стрельнинском дворце и накрывают его временной деревянной кровлей.
Расположение Стрельны на Петергофской дороге по пути к парадной резиденции позволяют ей не только благополучно существовать, но и развиваться, несмотря на отсутствие официального парадного статуса. Стрельнинский ансамбль продолжает оставаться важной составной частью всего комплекса Петергофской дороги. Его не могут миновать путешественники, прибывающие в российскую столицу сушей или морем. Через Стрельну проходила дорога, соединяющая Петербург и Нарву, от которой пути шли в Северную и Центральную Европу. Большие торговые корабли приходили на кронштадтский рейд и далее; как правило, везли товары посуху по Петергофской дороге через Стрельну в столицу России.
Работы по завершению строительства и отделки Большого Стрельнинского дворца так и не были закончены в рамках XVIII столетия, что и определяет счастливую судьбу небольшого деревянного петровского сооружения. Несколько неожиданно он начинает играть главенствующую роль в стрельнинском ансамбле — живет активной жизнью. Стрельна не переходит после Петра в частные руки, а продолжает оставаться казенным императорским владением. Благодаря этому его регулярно посещают императоры России и их гости. Одной из основных функций старой петровской постройки становится использование как путевого дворца. От центра Петербурга до петергофской резиденции без малого тридцать верст. При тогдашних скоростях это более четырех часов пути. Преодолеть такое расстояние без промежуточных остановок было сложно. Потому и делали императоры остановку для отдыха в Стрельне, где их ждал накрытый стол и спокойная уютная атмосфера. Приведем типичные выдержки из камер-фурьерских журналов, где фиксировались все события жизни императоров. 17 августа 1734 года, время правления императрицы Анны Иоанновны: «Ея Императорское Величество: со всем Высочайшим двором…Пополуночи в десятом часу: изволили шествие возыметь ис питер Гофа в санкт Питер бурх…столовое Кушанье иметь изволили: в стрелиной Мызе и потом в санкт питер бурх пришествие Тогож Числа пополудни в седьмом часу». Императрица Елизавета Петровна дольше задерживалась в летнее время в Петергофе, так любимом ее отцом, и возвращалась в столицу позже, уже ранней осенью. Вот запись из камер-фурьерского журнала за 10 сентября 1760 года: «После… литургии, пополудни в 1?м часу, Ея Императорское Величество, с госпожами Обер-Гофмейстериной, Статс-Дамами и Кавалерами, изволила иметь Высочайший выход в Стрелину мызу, где, в Деревянном Дворце, обеденное кушанье с теми дамами и кавалерами кушать соизволила. Стол состоял на 20 кувертов, в том числе дам сидело 8, кавалеров 12 персон. По окончании стола, из Стрелиной мызы соизволила шествие иметь со всеми вышеписанными дамами и кавалерами в Санкт-Петербург…».
Удостаивалась Стрельна и Петровский дворец в этот период и визитов зарубежных гостей императорского двора. Так, в 1759 году в Петербурге гостил Герцог Курляндский Карл. Сопровождал он императрицу Елизавету и в традиционной летней поездке в Петергоф. А свободные от официальных церемоний дни проводил он со своей свитой в путешествиях по окрестностям летней резиденции. Не мог не посетить он и Стрельну. В церемониальном журнале, посвященном его пребыванию в России, нашлось место для описания этого события. 21 июня «Его Королевское Высочество, по утру в 12?м часу, своей свиты с кавалерами, изволил поехать в Стрелиную мызу, где у Цесарского Посла кушал обеденное кушанье. А после стола были с оным Послом на пильной и мельной мельницах, а оттуда прошли во Дворец, где в покоях и в погребах стоят Венгерския вины, которыя вины Его Высочеству и прочим кавалерам из разных анталей подавал для пробы Кабинет-Министр господин Олсуфьев; а после того пошли на озеро, где неводом ловили рыбу». Приведенные в этой цитате свидетельства представляют нам Петровский дворец еще в одном качестве — дачи для летнего пребывания приближенных и гостей императорского двора. Упомянутый здесь «Цесарский Посол» это не кто иной, как австрийский посол при русском дворе граф Николаус Йозеф Эстергази (1714–1790), которому во второй половине 1750?х годов в качестве летней резиденции была предоставлена Стрельна и комнаты Петровского дворца, где он провел несколько лет. А потому принимал Герцога Курляндского граф Эстергази в старом Петровском Стрельнинском дворце и угощал его здесь в дворцовой столовой «обеденным кушаньем».
А императрицы, неравнодушные к охотничьим забавам, Анна Иоанновна и Екатерина Великая не раз приезжали в Стрельну на охоту. Екатерина любила приезжать в Стрельну поохотиться с соколами. Сопроводим это наше утверждение, по традиции, небольшой, но достаточно типичной цитатой из камер-фурьерского журнала за 11 июля 1779 года: «После полудня, в 6-ть часов, Ея Императорское Величество благоволила предпринять шествие в экипажах с сокольею охотою до Стрелиной мызы, куда по прибытии изволила с находящимися в свите фрейлинами и кавалерами гулять в тамошнем саду, и, между тем, в саду-ж, под деревом, на траве, изволила с вышеписанными в свите обретающимися особами кушать вечернее холодное кушанье, потом предпринять соизволила обратный путь к Петергофу…». Навещала Екатерина Стрельну достаточно часто и по разным поводам. Бывало, что и на ночлег здесь оставалась, и гостей сюда приглашала, и небольшие приемы устраивала. Так, 13 июля 1774 года, возвращаясь из Сергиевской пустыни, осталась императрица в Стрелиной мызе, «где к вечеру устроился куртаг и явились иностранные послы». При Екатерине закрепилась и традиция предоставления комнат дворца приближенным императрицы на летнее время. В разное время, и не единожды, здесь жили такие значимые персонажи русской истории, как Григорий Потёмкин и Екатерина Дашкова.
Такая полноценная и насыщенная жизнь дворца требовала поддержания в надлежащем виде, соответствующем его статусу. Косметические ремонтные работы проводились едва ли не каждый год, а капитальная перестройка понадобилась уже через четверть века после начала его постройки, учитывая и тот факт, что изначально здание было построено без каменного фундамента, прямо на земле. В 1750 году под руководством архитектора Бартоломео Растрелли были проведены работы по перестройке Старого Петровского дворца. В это время его разобрали, подвели фундамент «из дикого камня», то есть из валунов, поверх появился ленточный кирпичный фундамент, на котором и выложили сруб дворца. Предложенные архитектором изменения деталей фасада не были утверждены императрицей Елизаветой, которая распорядилась переделать дворец «по прежнему плану и фасаду», то есть таким, каким он был задуман и построен первым русским императором. Одно существенное изменение все же было в тот момент выполнено — разобрана пристройка с восточной стороны здания, где прежде располагалась петровская мыльня. Пристройка эта придавала дворцу асимметричный вид, а потому решено было от нее отказаться за ненадобностью, создав с запада и востока два изысканных по рисунку цветника. Изменения коснулись и внутренней планировки здания. На нижней террасе, напротив дворца появляются два фонтана, украсивших подход к нему со стороны Петергофской дороги. Старый дворец, таким образом, обретает новую жизнь, продолжая активно использоваться.
В единый ансамбль с дворцом входила и освященная в 1718 году Спасо-Преображенская церковь. Строилась она как домовый храм для семьи царя, но по факту практически сразу стала использоваться в качестве приходской стрельнинской церкви. По мере развития Стрельны и увеличения количества ее жителей церковь постепенно расширялась и перестраивалась. В годы Великой Отечественной войны храм был утрачен, и в настоящее время о нем напоминает памятный деревянный крест, стоящий на месте алтарной части старой церкви.
К югу от церкви, в долине реки Стрелки располагалось огородно-оранжерейное хозяйство. Оно начало формироваться на этом месте в начале 1730?х годов и явилось вторым подобным комплексом в Стрельне. Несколько ранее, в конце 1710?х и начале 1720?х годов складывается садово-огородный комплекс по другую сторону Петергофской дороги, на территории сада, который получил в XVIII веке название Подлипского, а позже именовался Цветным, или Цветочным. Созданием этого хозяйственного сада в петровское время дело и ограничилось.
Восшествие на престол Анны Иоанновны дало новый толчок развитию хозяйства Стрельны. Сады и оранжереи усадьбы в 1730?х годах активно поставляли императорскому двору свежие овощи и фрукты, а потому развитию их уделялось значительное внимание. На территории мызы начинают формироваться новые садово-огородные комплексы. Помимо чисто хозяйственной функции они носили и репрезентативный характер, создавая приятные виды с ключевых возвышенных видовых точек на территории усадьбы. Одной из таких доминант являлась естественная горка, вырезанная в рельефе изгибом реки Стрелки. На этой горке и расположился дворец Петра Великого. Если при Петре работы велись в основном на территории парадного парка и в северной части усадьбы, то при Анне Иоанновне преобразования коснулись долины реки Стрелки к югу от горки с Петровским дворцом. Строительство парадного ансамбля Стрельны в этот период останавливается, но хозяйство мызы получает новое развитие. И в первую очередь используются пространства, примыкающие ко дворцу Петра Великого. Дворец в это время, как мы уже отмечали выше, посещаем императрицей и ее гостями, а потому эстетическое начало имело не меньшее значение, чем собственно хозяйственное. Садово-огородный комплекс на южной террасе на берегу реки Стрелки должен был иметь характер образцового. Его отличали строгая и четкая планировка и продуманность в расположении разных элементов.
Место это именовалось в XVIII столетии Верхним садом (каковым он являлся по отношению к уже упомянутому Подлипскому) или Ягодным огородом, но постепенно все более обиходным становится наименование «Фруктовый сад», которое и закрепилось за ним окончательно в начале XIX века. Значительную часть территории действительно изначально занимал сад с плодовыми деревьями. В восточной части находилась оранжерея для овощных культур, дом садового мастера Шульца и ряд хозяйственных построек, образующих в плане каре. Фасадами дома выходили на Петергофскую дорогу, скрывая за собой собственно сад и оранжереи. Во второй половине 1730?х годов в русле реки Стрелки, за плотиной Большого пруда, напротив Петровского дворца и Спасо-Преображенской церкви был создан Карпиев пруд, и императорский огород постепенно заполнил все пространство между основанием холма и берегом этого пруда. Сад становится основным хозяйственным двором, где выращивались овощные и плодовые культуры в открытом грунте. Горка являлась естественной защитой Фруктового сада от холодных северных ветров. У ее подножия располагались оранжереи.
Огород в середине и второй половине XVIII столетия имел четкую планировку из прямоугольных участков, разделенных довольно широкими дорожками. Овощные гряды находились в западной части сада, напротив Петровского дворца, и начинались еще на верхней террасе, спускаясь по откосу вниз. При этом огород не просматривался от дворца, поскольку был скрыт шпалерой стриженого кустарника. Лишь обогнув разрезной партер, разбитый у южного фасада дворца, и пройдя вдоль стриженой шпалеры, гости оказывались на территории овощного огорода, ограниченного с запада зданием дворцовой кухни, построенным в середине XVIII века. Миновав первый участок с овощными культурами, посетитель оказывался на аллее, спускавшейся вниз и прорезавшей весь Фруктовый сад с запада на восток. Прогулявшись по ней, посетитель получал представление обо всех растениях, ягодах, кустах и плодовых деревьях, произраставших в огороде. Господствовала рядовая посадка деревьев и кустов. Овощные гряды ориентировались как в направлении север-юг, так и в направлении запад-восток.
В настоящее время в Петровском Стрельнинском дворце музей, где можно познакомиться с историей Стрельны, увидеть и почувствовать, как жили люди три сотни лет назад. Поскольку дворец был жилой, а не парадный, он лишен внешнего лоска. Здесь вы не увидите наборного паркета, расписных плафонов или штофа на стенах. Интересен он другим. В небольших уютных комнатах можно обнаружить множество любопытных бытовых мелочей, неуместных в парадных залах, но необходимых в повседневной жизни человека XVIII столетия. Это и гасильники для свеч, и разнообразные грелки, и дорожная посуда, и складные столовые приборы, и еще многое другое. Можно увидеть и немало мемориальных предметов, принадлежавших как Петру Великому, так и другим императорам века XVIII. И хотя дворец Петровский — это его официальное название на протяжении всего времени существования, из всего вышесказанного видно, что он активно использовался в течение всего XVIII века. А потому воссозданы здесь интерьеры не только Петровского времени, но и Елизаветинской и Екатерининской эпохи. Созданы цветники по сохранившимся историческим планам середины XVIII столетия, работают фонтаны и реконструировано несколько участков императорского огорода с сохранением ассортимента овощных, ягодных и плодовых культур.
А подытожить вышесказанное можно цитатой из воспоминаний венесуэльского путешественника Франсиско де Миранды, побывавшего в Петербурге в 1787 году, благосклонно принятого Екатериной II и посетившего в качестве ее гостя императорские резиденции, в том числе и Стрельну, что оставило у него яркое впечатление: «…пешком через сад отправились к Деревянному дворцу Петра I, на мой взгляд, лучшему из построенных им зданий. Хотя это обычный загородный дом, я, случись мне выбирать себе жилище, предпочел бы его всем остальным, уже описанным мною; комнаты удобны, прекрасно меблированы и содержатся в большом порядке». Приезжайте в музей и убедитесь сами в справедливости слов этого зарубежного путешественника.
Андрей Терентьев, научный сотрудник, хранитель музейных предметов ГМЗ «Петергоф»
